История Дрезденской галереи

 Сокровища Дрезденской галереи собирались и накапливались долго - в течение трех столетий, с середины XVII века. Первоначально галерея была дворцовым собранием, видеть которое допускались лишь немногие, избранные гости. В конце XVIII и в XIX веке слава Дрезденской галереи разошлась по всему миру. Ученые и художники, знаменитые писатели или просто любознательные путешественники, среди которых было много самых разнообразных деятелей русской культуры, считали долгом посетить Дрезден по пути из Петербурга в Италию или из Парижа на восток Европы, разнося повсюду свое восхищение великими художественными творениями, хранящимися в Дрезденской галерее.

В 1866 году Дрезденская галерея раскрыла свои двери всем желающим. Архитектор Готфрид Земпер выстроил для нее специальное здание, вошедшее в состав прекраснейшего дрезденского архитектурного ансамбля XVIII века Цвингера.

В годы Великой Отечественной войны части Советской армии, освобождая Германию от фашистского варварства, дошли и до Дрездена. Они нашли коллекции галереи, спрятанные в рудниках и шахтах, вовремя спасли их от уничтожения и вывезли в Советский Союз.

Картины Дрезденской галереи, показанные на выставке в Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве, доставили высокое художественное наслаждение более чем миллионной массе посетителей. Наконец, по решению Советского правительства, дрезденские картины были возвращены Германской Демократической Республике.

Драгоценное наследие прошлого, заключенное в шедеврах таких музеев, как Дрезденская галерея, - не только музейная ценность. В нем - огромный творческий многовековой опыт народов, помогающий созданию нового, современного нашей эпохе искусства, опирающегося на прошлое для бесконечного движения вперед.

Как и все крупнейшие музеи мира, Дрезденская галерея имеет свое неповторимое, особое обаяние, свою резко выраженную индивидуальность.

Как 6ы ни были порой случайны пути создания и роста большого музея, в результате неизбежно возникает единый, целостный организм, где отдельные художественные произведения многих веков и народов живут сложной, взаимно друг друга дополняющей Жизнью. В каждом большом музее непременно сталкиваются лицом к лицу художники разных времен и разных направлений; под заботливым наблюдением музейных работников идет, по существу, неизменно живая и напряженная художественная Жизнь, в которой соревнуются или борются самые различные взгляды на мироздание и на человека, нередко прямо противоположные художественные идеалы и художественные вкусы.

Великие прогрессивные мастера прошлых веков продолжают неустанно одерживать свои победы над художественной реакцией и косностью, утверждать подлинно глубокое, подлинно гуманистическое содержание своего творчества, выраженное в прекрасной художественной форме.

Лицо каждого большого музея всегда несет печать времени, к которому относится наибольший размах собирательской деятельности этого музея.

Так создался и облик Дрезденской галереи, принадлежащей вместе с Лувром, Эрмитажем, мадридским Прадо, галереей Уффици во Флоренции к числу самых старых музеев мира. Ее замечательная коллекция картин старых мастеров сложилась в основном в XVIII веке, когда еще не было разработанной науки об искусстве и господствовали иные, чем сейчас, представления о ходе развития мирового искусства и вместе с тем совершенно определенные вкусы и оценки произведений художественных школ разных веков и стран. Этим объясняются многие особенности собрания Дрезденской галереи, как достоинства, так и недостатки этой в целом превосходной коллекции.

Совершенно справедливо тогда высоко ценили и усердно собирали великих художников Высокого Возрождения в Италии, голландских жанристов и пейзажистов периода расцвета голландской Живописи в середине XVII века и вместе с ними великого Рембрандта; фламандских и испанских мастеров первой половины XVII века.

Все это и сейчас занимает первое место в залах Дрезденской галереи и определяет ее художественный облик и ее выдающееся значение. Но те же вкусы любителей искусства XVIII века отвели незаслуженно большое место художникам совсем другого порядка: живописцам конца Возрождения в Италии, начиная с Корреджо, скучным и безжизненным холстам болонских и римских академистов XVII века, мелочным и поверхностным фламандцам круга Тенирса и таким же поздним голландцам, пересказывавшим мастеров эпохи расцвета старой Голландии.

Шедевры большого реалистического искусства только еще больше выигрывают в столь наглядном сопоставлении с произведениями, рожденными эпохами упадка и измельчания искусства. Действительно, "Сикстинская мадонна" Рафаэля кажется еще более человечной, простой и трогательной рядом с чопорной и холодной "Мадонной па троне" Гвидо Рени; вся глубочайшая, жизнеутверждающая сила и подлинно реалистическая гармония "Спящей Венеры" Джорджоне или "Спящей Венеры" Пуссена становятся лишь еще живее и глубже рядом с жеманными, условными "красавицами" болонских живописцев; сверкающее мастерство Яна Вермеера Дельфтского, поражающее своей жизненной правдой, кажется поистине монументальным рядом с равнодушным перечислением подробностей в картинах Герарда Доу и его потомков. И лицо музея определяют именно смелые, свободные и правдивые реалистические творения, воплотившие в своем бесконечно многообразном художественном строе лучшие мысли, чувства и мечты народов мира в разные времена их сложного исторического пути.